Содержание → Часть вторая Миннеаполис, Миннесота и Тир-На-Ног Глава 21 Расчеты → Часть 5
Глава 21
Часть 5
— Только попробуй! — Ториан дель Ториан вскинул руки. — Тебе не приходило в голову, что он, возможно, того и добивается? .. Мы имеем дело с Древними, Ториан. А их трудно понять. Они очень хитры и весьма терпеливы. Ты же знаешь историю о Погоне за Хёниром. Нам бы с тобой и в голову не пришло посадить семечко, чтобы вырастить дерево, направляя его рост, аккуратно подрезая и подвязывая ветви. И зачем? Чтобы в один прекрасный день, спасаясь от преследующих тебя всадников, добраться до этого дерева, мгновенно вскарабкаться по ветвям, взлететь наверх и ножом вырезать из-под коры меч, который ты сам некогда туда воткнул. А ведь длинноногий Хёнир так и поступил однажды.
Ториан помолчал.
— Нет, он поступил так по крайней мере однажды. А может, и не однажды. Единственное, в чем я уверен, так это в том, чего Сын не хочет. А не хочет он, чтобы ты оставался здесь, чтобы поступил так, как решили вы с Йеном: закончил учебу, а потом отправился искать самоцветы Брисингамена. Потому что в таком случае Сын ничего не добьется. И именно это ты, Ториан дель Ториан Младший, и сделаешь, чтобы отомстить за меня. Ты…
Ториан умолк: официантка принесла огромный поднос, сплошь заставленный блюдами, которые выглядели замечательно, а пахли еще лучше.
Первую тарелку официантка поставила перед Торианом. Там лежали полдюжины ломтиков мяса молодого барашка, сверху обгоревших до угольков. Однако когда Ториан www.cloakroomstore.ru потыкал в них ножом, выяснилось, что внутри они красные, недожаренные и с кровью.
В баранине ощущался чеснок и тот неожиданный лимонный привкус, который понравился Ториану, — точно так же, как и смесь других специй, ему незнакомых. Не спеша он отправил в рот первый кусок. Надо еще о многом поговорить, а времени мало, но не стоит комкать свою последнюю трапезу.
Будь у Ториана выбор, он никогда бы не очутился в этом ресторанчике — хотя бы потому, что раньше никогда о нем не слышал. Он бы предпочел, чтобы его последней трапезой стал праздничный обед в День Благодарения, потому что это была его любимая трапеза дома — то есть в Хардвуде.
Нет, снова нет, сначала он был прав: дома. Его любимая трапеза дома.
— Ты, юный Ториан, будешь все делать так, как решил раньше, держа глаза и разум открытыми, не забывая, кто ты и что ты. Ты — Ториан дель Ториан, сын Ториана дель Ториана и Карин Релке Торсен, и должен вести себя соответственно.
Юный Ториан склонил голову. Это уже был не поклон-укор, а поклон, означающий вынужденное согласие. Вынужденное, но тем не менее согласие.
— А теперь, друзья мои, — сказал Ториан дель Ториан, поворачиваясь сначала к Билли Ольсону, затем к Джеффу Бьерке и напоследок поглядев с любовью на своего свертброра, своего собрата по оружию, на Мэгги дель Альберт, — давайте насладимся обедом.
Все четверо уныло ковырялись в тарелках. Впрочем, у Торри, как видел его отец, точно была на то причина: хватило бы одного вида лепешки из измельченной говядины, покрытой бледным и ужасного вида зеленым сыром, чтобы лишиться аппетита — даже перевари он ее отвратительное название.
Ториан дель Ториан еще раз откусил кусок баранины.
Чудесно.
